Проповедь

Вчера по-настоящему в полной темноте перешел Волгу, а сегодня поутру — но при солнце. Ветер гонит осколочки льдинок, и они позвякивают как битое мелкое стекло. Голый лед. Я навернулся трижды крепко. Со всего маху. забыв, что ходить по голому льду должно на «полусогнутых», твердо ставя ногу, но при этом теряя скорость. За час прохожу только 5 км, вместо 6. «Подушка» в двух местах продавила лед до воды. Ночью чуть не проглядел омут. А сегодня увидел, что полынья (она неподалеку от вешек) затянулась на 2/3. И это при том, что нет морозов, а температура воздуха колеблется от +1 до -2…

Сегодня день памяти святого пророка Божия Даниила, которого почитают как иудеи, так и все христиане. Он, как и другие юноши Анания, Азария и Мисаил, верою и правдою служили врагам Израиля, были обласканы вавилонским царем, и служили не за страх, но за совесть…Но при одном условии, которому изменять не собирались: они веровали и поклонялись только Истинному Богу… И в этой связи мне вспомнились события Великой Отечественной войны. Собственное государство предало собственный свой народ, оставив людей в тылу врага; но зато издав указы и прещения по отношению к преданному народу: не сотрудничать с Германией! Мало того, что защищать брошенных никто не собирался, отступали впопыхах, а страху напускать начали на тех, кто остался и должен был жить уже при чужих… Надо же так не любить, ненавидеть свой народ! Государство обязано защищать, а не бросать. А раз бросило: то эти люди уже даже юридически не могли называться советскими, но только по имени своего народа: украинцы, русские, молдоване, татары.. Не говоря, уж о том, что даже ни морально, ни нравственно никто не имел и не имеет права судить оставшихся за другой линией фронта!

Вчера выехал в 10.50 из монастыря и уже в 14.05 зашел домой. Проехал 200 км на одном дыхании. Боялся, что где-нибудь встану в «пробку», но, видимо, святитель Амвросий Медиоланский помог так, что я даже не ощущал себя за рулем, и дорога была изумительна: заволжская вообще чистая, без наледи, что дало возможность сэкономить много времени (до Стеколького доехад за 50 мин., а до Останкина — за 30). Обратно думал долететь на «подушке», но было много народу, и я пошел пешком. К сожалению, Горьк.ГЭС спустила воду, а в Чувашии ее удерживают, поэтому у берегов, особенно у острова вода поднялась по щиколотку. Саша-капитан догнал меня уже на Керженце, так что я выгадал 10 минут…

Сегодня, после службы, пошел через Волгу. Лед, на удивление, довольно толстый, человека выдерживает сполна. Вчера Володя Дубравин поставил все вешки; так что: дорога есть. Особенность льда этого года: очень маленькие полыньи остались; зато торосов очень много — такого не припомню: в половину Волги, местами даже — больше половины; идти тяжеловато, но терпимо…в общей сложности прошел чуть больше 10 км…Сегодня начала «летать» наша «подушка»…

Вчера пробно, а сегодня уже всерьез стали переходить Волгу! Слава Богу: зимняя «навигация» началась. Завтра пойду в разведку, может, с пятка или субботы начну ходить по своему маршруту; по тому маршруту, по которому, по преданию, ходил и сам преподобный наш отец Макарий…Сегодня же привезли «подушку» и сделали первый пробный рейс…

В этом году зима вошла сразу: снег лег на сырую землю, покрылся снежной белизной; ударили морозы-пробники…паром дошел до 6 декабря и стал. Рыбаки высыпали на тонкий лед. Но вот по сю пору так и не ходим через Волгу. Рыбаки сидят и на Керженце теперь, прибавилось люду и в канале…но сам лед снежно-хрупкий. Морозов не было, так: -5-10 градусов, да с оттепелью до +3…

Согласно легенде, князь Юрий Всеволодович «пристал к берегу у Малого Китежа, что на берегу Волги стоит, и отстроил его». Позже князь пересёк реки Узолу, Керженец. «Китежский летописец» сообщает, что князь «… приехал к озеру, именем Светлояру. И увидел место то, необычайно прекрасное и многолюдное. И по умолению его жителей повелел благоверный князь Георгий Всеволодович строить на берегу озера того Светлояра город, именем Большой Китеж, ибо место то было необычайно прекрасно, а на другом берегу озера того была дубовая роща…И город тот, Большой Китеж, на сто сажен в длину и ширину был, и была эта первая мера мала. И повелел благоверный князь Георгий ещё сто сажен прибавить в длину, и стала мера граду тому в длину — двести сажен, а в ширину — сто сажен. А начали город тот каменный строить в год 6673(1165), месяца мая в первый день, на память святого пророка Иеремии и иже с ним. И строился город тот три года, и построили его в год 6676 (1168), месяца сентября в тридцатый день, на память святого священномученика Григория, епископа Великой Армении…»

Из года в год строительство града Китежа связывали с именем владимирского великого князя Георгия (Юрия) Всеволодовича, основателя Нижнего Новгорода. Но судя по датам «Китежского летописца» речь не могла идти о владимирском князе, ибо он родился в 1188 году. Всего вероятнее, что летописец имел в виду князя Владимира , во святом крещении Георгия (рожд. около 1130 г.), сына новгородского и псковского святого князя Всеволода-Гавриила (память по совр.10 декабря, 24 февраля, 5 мая и 30 октября)…

Думаю, начать без предисловия. Это произведение можно назвать и романом, честным и жестким, перед которым меркнет любая советская военная классика (а ее я прочитал в достаточном количестве в свое время, в том числе по университетской обязанности и  которую мы, студенты-филологи, называли макулатурой). От первых строк повествования наплыли воспоминания о той же войне на передовой и моего отца. И, вероятно, именно только сейчас на склоне своей жизни я более ясно осознал, почему отец мой не мог без рыданий рассказывать о том, как воевал на передовой. Как и окопник, хотя и офицер А.Шумилин. Потому что ужас от пережитого душил, потому что страх о правде и за слушающих давил горло…

Так что же было у нас на фронте, во всяком случае, в описанное Шумилиным время? Пехоту бросали, заделывая бреши в обороне. Без поддержки пулеметов, артиллерии. Говорить о поддержке с воздуха — вообще излишне. За два года боев гвардии лейтенант (потом — старлей) Шумилин не видел и не слышал.

Неумение среднего звена командования (не говоря о младшем) решать самые элементарные задачи обороны и наступления — это такая проза жизни, что удивление сменяется кошмаром, когда клали русское воинство под немецкие пули, снаряды и бомбы. Некоторые даже командиры батальонов не четко разбирались с полевыми и топографическими картами (!).  Немецкий солдат ел и воевал по графику, имел сытный стол, пил на десерт вишневый компот без косточек, а русскому солдату перепадало от своих тыловиков жидкая бурда да полуостывший чай. Немцы берегли свое здоровье и спали в уюте и тепле, инженерная служба строила надежные и удобные укрытия и траншеи. А наши солдаты  спали годами в открытых окопах, не только по колено в воде, но и в крови своих собратьев…

А.Шумилин пишет не без раздражения о жировании старшего командного состава: к себе они стягивали даже артиллерию вокруг штабных блиндажей, а люди на передовой, лицом к лицу со смертью, были зачастую без элементарной огневой поддержки… Вусласть поиздевавшись, гвардии старший лейтенант раскрыл сущность политработников, с которыми ему лично (!) пришлось встретиться на фронте. Практически ни одного доброго слова в их защиту. Потому что те, как и другие командиры, искали лишь любой повод, чтобы удрать с передовой, подальше в тыл к теплой и сытной жизни. Их интенданты и повара не обманывали — они ведь тоже люди, проштрафиться боялись, а потому воевать на «передке» никому не жаждалось. Передовая — проклятие, смерть…туда не хотели. Но туда посылали сотнями, тысячами, сотнями тысяч и — вертались оттуда единицы, десятки, сотни… Люди передовой не ценились : «Расея — страна огромная, народу полно…»… а этот народ никто не спросил и не спрашивал…

Фронтовик А.Шумилин и после войны встречал фронтовиков. Но вот только тех, кто сидел в тылу, он фронтовиками не называл. И презирал их сладкие и продажные речи на речевках перед пионерами, комсомольцами и на ругих солидных сборищах… И я думаю, тут он был прав.

Я не однажды пытался рассказывать тем или иным людям о прочитанном у Шумилина (http://nik-shumilin.narod.ru). И меня удивило: все тут же начинали поминать рассказы своих отцов или дедов. Меня это порадовало: народ несет память своих предков, но напрочь не помнит ложь заказной литературы.

Мы жили и продолжаем жить в проплаченной атмосфере продажной пропаганды. Мы норовим вновь создать новую ложь, дабы идти дальше к очередному светлому будущему. Мы, видимо, так и не научились на тех, ошибках, что сами же сотворили буквально десятилетия назад…что же мы передадим новому поколению? Очередную ложь?

Чем закончилось строительство Вавилонской башни мы знаем, но перечитать Библию не лишне всем. И для верующего в Истинного Бога только один Свет в конце жизни — встреча со Христом в Его же Царствии.

канун праздника Собора святаго архистратига Божия Михаила

                                                                                              со всеми Небесными силами, 2013.

Дорогой во Христе отец…!

Прости, что так долго задержал  с ответом. И дело не столько в слове «некогда», сколько в слове «дозрел».

Я точно знаю, что живу в реальном мире. А в нем мы, гершники и немощные, подчас творим дела под себя, а не по-Божию… Ибо что бы мы ни вытворяли, но Господь  все равно ведет нас промыслительно и даже зло обращает для нас во благо.

Начну с ранних лет нашего ребячества в вере и в любви к Дивееву. Сюда, в Последний Удел Божией Матери, я прибыл в Великий Пост 1992-го года. И стал бывать здесь регулярно и даже постоянно до 1996 года. Мы влюбились в это место и никакие трудности для нас не были не преодолимыми. В те годы даже добраться туда-обратно было целой проблемой, а для иных — особливо болящих — даже подвигом. Мы тогда все на едином духовном порыве стремились к Канавке, меся грязь на ней, но беря и эту землю на подошвах как святыню в свои уделы; мы устремлялись к Саровке на Источник и купались голышом, не обращая внимания, кто рядом с тобой… Мы, грешные, в чистоте младенчества устремлялись к Божией Матери с открытым сердцем, к ее угоднику батюшке Серафиму тож…

Мы ждали в трепете приездов патриарха, смешивались около него в толпе, и уносили его благословение, как частицу святыни в разные города и веси очищающейся Руси…

Мы выносили мусор, мы носили кирпич, мы подметали дорожки монастыря, мы мыли полы в Троицком соборе; спали чуть ли не вполвалку в Казанском храме на окраине Дивеева… мы относились к друг другу как братья и сестры, а к дивеевским сироткам — как к ангелам…

И каждый из нас бережно хранил заповеди дивеевские от батюшки Серафима. И это именно в ту пору, когда крайне ощущалась нехватка духовной литературы.

Взросление началось с середины 90-х. Мы так, помнится, ждали нашего патриарха! Еле пробрались на его службу, а по окончании ее он как-то сторонкой и быстренько отошел от народной массы и влился в окружение вооруженных людей, отдаляясь,удаляясь и отойдя от всех нас. В тот год уже вновь испеченные казаки остались  не удел, они не стали нужны, в охране и окружении патриарха были уже разные чины силовых структур государства.

А 20-й век закончился тем, чего никто из дивеевских никак не ожидал. Мы все ждали освящения величественного храма в честь иконы Божией Матери, нашей Матушки, Умиление. Сей собор советская власть пыталась взорвать, но скорее разрушались хилые строения этой власти. И вот дано благословение патриарха — наименовать собор в честь Святаго Преображения, ради преображения страны…(всем известно, что Преображенский храм Дивеевской обители в царские времена был кладбищенский!): мы были в смущении и недоумении, но спросить нам, мирянам, было не у кого. Или уже не у кого?

Я еще любил молиться в Храме Христа Спасителя в Москве, когда учился в Богословском институте, будучи уже сам в священном сане. Народу на всенощных было мало, а на Божественной Литургии много больше, но места было довольно. Я всегда старался быть поближе во время входа в храм патриарха… Духовенство суетилось, никого не подпуская к его Святейшеству. Но можно было подобраться поближе; настолько, что можно было видеть не только его лицо, но и глаза. Пожалуй, в последний раз именно в Москве я увидел патриарха Алексия. К сожалению, он, видимо, был вновь болен, землянистое его лицо превозмогало внутреннюю боль, а в глазах вспыхнул ужас, как перед открывшейся бездной… мне его стало очень жалко, невзирая на то, что к нему и в тот раз не допустили народ для личного благословения…

Взрослость пришла со скандалами. Средства массовой информации сперва раздули весть о том, что патриарх служил с католиками в Нотр-Дам-де-Пари (то есть в Париже), но потом поутихли; а со стороны церковных деятелей раздались весьма громогласные увещевания, что это ложь, подстава, якобы патриарх во время молебна католического стоял в сторонке (как бы ни при чем)… И только через несколько лет многие из нас смогли весь эпизод, заключительный эпизод жизни нашего патриарха лицезреть по видео в интернете. Патриарх служил молебен вместе с католиками, облаченный в архиерейские священные одежды… так вскрылась эта неправда…и те, кто с десяток лет назад уличал народ в недоверии, уже более в спокойных тонах по-простому парировал: ну да, служил, и что здесь такого? Патриарх умре — и не надо ворошить эту историю. А где умер? И опять уже спокойно, без истерик нам, малограмотным, стали вещать: ну да, в уборной комнате своей резиденции; и что из этого?! А зачем надо было лгать об этом факте при его смерти? Видимо, потому что незадолго до этого изгилялись некоторые радетели морали над той же императрицей Екатериной Великой, довольно не скромно возглашая при всех, что так ей, развратнице, и надо, что умерла на своем толчке — позорная, но достойная смерть!…

А в Дивееве многих из нас стали смущать регулярные летние служения на свежем воздухе, якобы для нужд народных. Но это заявление лукаво, ибо на небольшой площадке при устроенной эстраде (помосте по-другому) собраться много народу не может. Много народу собиралось раньше сперва в храме, а потом округ того или иного собора, как это и происходило в начале 90-х. В несколько раз больше! И колонки (а потом и экраны) выносились наружу для тех, кто был вне стен того же Троицкого собора…элементарная арифметика…

И наконец, ныне достраивающийся новый собор (даже за определенную плату можно подписать свой кирпичик в стену…)… Об этом строительстве нигде не зафиксировано в Дивеевской летописи и никогда не было благословения батюшки Серафима Саровского, который всё делал с благословения Царицы Небесной.

И сегодня приехав в Последний Удел Божией Матери, когда дождь сменяется уже снежной крупой, а деревья стали еще чернее и мокрые от осенних слез, а небо почернело над нами; мы понимаем, что мы уже не дивеевские, а недостойные сиротки у нашей Матушки, Которая по-прежнему ждет нас и благословляет в путь по всему лицу земли для проповеди через наше собственное покаяние…уже перед скорым Вторым и Страшным Пришествием Своего Сына…