19 августа — день Святаго Преображения Господня — для меня сугубый день. Престольный праздник в Лыскове (азъ был и крещен в церкви Святаго Преображения Господня Старых Печер Нижнего Новгорода в начале 1960-х…). А с 1972 года — и престольный праздник в Стрельне. Именно 19-го августа 1972 года азъ прибыл в Стрельну в расположение Арктического училища.
Преображенская церковь в Стрельне была построена в 1717 — 1718 годах; на это указывают строки из «Поденной записки» А. Д. Меншикова, который 9 августа 1717 года осмотрел новое строение и «учредил» проект иконостаса. В 1718 году церковь была освящена. В царствование Екатерины II церковь была капитально перестроена. В начале XIX века рядом с ней возникло небольшое кладбище, где хоронили лиц, известных своими заслугами великому князю Константину Павловичу.
Незадолго до Великой Отечественной войны церковь превратили в столовую, уничтожив при этом купол и колокольню. В период боевых действий она сгорела. Ныне территория церкви передана Троице-Сергиевой пустыни, которая планирует восстановить храм в качестве монастырского скита.
Церковь нахидилась рядом с домиком Петра, неподалеку от Константиновского Дворца.
К церкви были приписаны две часовни, обе освященные во имя Николая Чудотворца — одна из них, в Стрельнинском порту, сохранилась; другая, построенная также по проекту Д. Зайцева в 1899 году на углу шоссе и нынешней Фронтовой улицы была разрушена. На стене дома, построенного на её месте после войны, ныне закреплен памятный православный крест.
Я шел берегом моря. Ноги вязли в зыбкости мелких камушков. Ноги тонули так при каждом шаге. Ветер нёсся высоко над головой – обрывистый берег опекал от его надоедливости. Мутная вода колыхалась прибрежной трепетной волною. Чайки густо белели на ее поверхности. Крупные, мясистые, с мощными клювами – эти дети моря были величавы, горды. Они с достоинством несли свое пребывание в этом мире. Шевеля лапами под водой, они катались по глади огромного залива и походили на белоснежные корабли.
С утра стояла тихая, светлая погода; облака копились за далекой грядой гор на противоположном берегу. Дыбились на голубом фоне, предвкушая покорение пространства. Чистые в своих помыслах…
А ветер всё гнался и гнался с севера.
Камушки под ногами шуршали. Шуршали волны, наполняя мир звуком движения…
Мысли витали надо мной. А я шел. И будто спросили меня – мысли эти-: ужели не простил? На миг я задумался…а кто я, разве смею я судить людей? Хоть близких, хоть дальних?
Да, конечно, тихо произнес я, смиренно…и из меня вышел выдох облегчения…Я приостановился. Столько лет держал это зло… Нельзя так, нельзя…
Я повернулся к востоку…Нельзя так…всё позади… И в этот мгновение, чуть в стороне от кучерявого облака, я увидел отвёрстое небо. Что-то шевельнулось в нем, и на меня пошел будто лучик. Он расширялся, и я был охвачен весь им. Я был тут, на берегу и в то же время почувствовал легкость полета, возвышенность. И в эту секунду с моей души спала серая пелена…душа открылась…и в меня стали входить мир, любовь, тишина, смиренность…Я не чуял себя…Я растворялся, но не терялся. А – оживал.
Я воскресал. Захотелось охватить весь этот мир. Обнять. Обласкать. Обрадовать несказанностью. Мне было так легко! Мне стало так хорошо!
Я только начинал жить. Заново. Навсегда…
Я пошел дальше. К городу. Я был уверен, что подобное случилось с каждым из нас. Я шел в просторище, уходил от тундры, от ее дурманящего, сладковатого запаха, от одиночества к людям. Я спешил, торопился.
А облака двинулись тоже. Гордые своей невесомой громоздкостью. Пещря воздух полосами далекого дождя. Зарделась радуга. И всё четче стали проступать ее краски. Это полотно, сотворенное Свыше… Чрез время оно стало таять, будто художник передумал оставлять эту красу и решил заменить более скромными, будничными красками.
Но у меня душа торжественно пела. В самом деле: воскрес ею в воскресение!
Я становился каким-то воздушным. Обласканный тихою радостию отверстого неба, я вошел в город.
Но люди…были прежними. Они торопились по своим делам. Их глаза были окутаны дымкой печали, заботы.
Я не хотел верить, что это произошло только со мной.
И в своем духовном полете, я впервые и сразу обрел скорбь.
От этого не будет громкой, но только тихою радость, данная за прощение.
20 августа (воскресение) 1989 г., г. Анадырь.
Странникъ 